Лидия Гинзбург - Агентство Пинкертона [Сборник]

Час пятьдесят минут остается до отхода специального поезда дирекции, час двадцать минут до отхода товаро-пассажирского «Д».

— Но, боже, где это видано, чтобы вымогатели сообщали место и срок покушения?.. А что если джентльмену писал тайный доброжелатель?.. Что если джентльмен, по свойственному джентльменам презрению к анонимным письмам, бросил его в огонь не читая?.. Размышлять поздно. Надо ворваться к мистеру Гульду, все рассказать, предъявить голубую карточку агента.

Крейн сделал движение к лестнице — и застыл. Он ясно увидел Сайласа. Он увидел Сайласа в клетчатом полу-дорожном, полуспортивном костюме с чемоданчиком в руке. Сайлас вышел из осененной пальмами двери ресторана и легкой походкой направился к окошечку под дощечкой:

ПРИЕМ СРОЧНЫХ ТЕЛЕГРАММ

Сайлас! Сайлас напал на след! Добыча достанется Сайласу! Голубая карточка не поможет… Нельзя идти к мистеру Гульду. Крейн будет работать один, как некогда Мак-Парланд, — он выиграет или погибнет!

Машина мистера Гульда спустилась по реке и свернула влево на Блю-айланд-авеню. Параллельно Блю-айланд-аве-ню лежали рельсы железной дороги Чикаго — Барлингтон — Квинси и рядом рельсы Северной тихоокеанской. В конце авеню пути двух конкурирующих дорог расходились под острым углом. Машина мистера Гульда взяла на юго-запад.

Город остался позади; пригороды остались позади. Машина шла по шоссе вдоль железнодорожного пути на Галесбург — Барлингтон — Квинси.

Крейн неуклонно двигался к точке в двадцати километрах на запад от станции Аврора. Он готов был удивляться тому, что вместо тонких двуцветных линий, заштрихованных многоугольников и пунктира видит перед собой шоссе, железнодорожное полотно, деревья, легкий свет в окнах редких строений. В девятнадцати километрах от моста реки Фокс начинался крутой подъем. Крейн спрыгнул на землю, взбежал, прячась между деревьями, и оглянулся. Маленькая темная машина, как неживая, стояла далеко на дороге; позади луна блестела спокойно в узкой автомобильной колее. Еще несколько шагов — и у откоса Крейн увидел то самое, что, согласно чертежу, должно было здесь находиться. Очень маленький человек в кепи и в темной блузе, скорчившись, возился над рельсами. Крейн ощупал в кармане револьвер и пополз. Большой кусок облака загородил луну как раз перед тем, как Крейн бросился на врага. Он бросился сзади, прыжком, готовясь всем телом ощутить сопротивление чужих мускулов, и тотчас же ему стало страшно от быстроты, с которой под ним распласталось нечто лишенное плотности и веса. Крейн с отвращением отстранился. Маленький человек — он казался теперь мальчиком лет двенадцати — лежал неподвижно. Крейн ударил ему в лицо электрическим светом карманного фонаря. Это было существо неопределенного возраста, с огромной беззубой челюстью, срезанным лбом и отвислыми ушами идиота. Уродец закрыл глаза и приоткрыл рот; он потерял сознание или притворялся. Крейн связал ему руки шарфом, ноги — резиновым поясом, из платка скрутил кляп. Крейн торопился. Оставалось еще предотвратить крушение товаро-пассажирского «Д», спасти мистера Гульда от банкротства и завоевать доверие мистера Джиля. Да, если бы не Крейн, акции железной дороги Чикаго — Барлинг-тон — Квииси немногого бы стоили на завтрашней бирже!

На рельсу была насажена обыкновенная лошадиная подкова. Об этом способе Крейн кое-что слышал. Он выдернул подкову и улыбнулся:

— А ведь это приносит счастье…

Начальник станции Аврора был удручен противоречивыми телеграммами и слухами о том, что внезапная поездка мистера Гульда предпринята с целью ревизии.

Перси Гульд поджидал начальника станции в коридоре своего вагона.

— На линии все благополучно?

— Да, сэр.

— Все… совершенно благополучно?

— Сэр, уверяю вас… Конечно, мои недоброжелатели (под мрачным взглядом мистера Гульда начальник станции постепенно терял самообладание)… Я хочу надеяться, сэр, вы не откажетесь убедиться лично…

— Хорошо, на обратном пути. Сейчас я спешу. Благодарю вас.

Начальник станции сошел на перрон, уверенный в том, что его недоброжелатели восторжествовали.

В вагоне дирекции, обставленном с солидной роскошью делового кабинета, старый фермер сидел приблизительно в той же позе, в какой он сидел, в кабинете дирекции.

— Что делать? — сказал Перси Гульд, не глядя на старика.

После долгой паузы старик, не глядя на Гульда, ответил:

— Продвигаться вперед тихим ходом.

Перси Гульд застыл у письменного стола. Поезд отошел от станции Аврора, пересек мост реки Фокс, в девятнадцати километрах от моста стал преодолевать подъем. Неестественная тишина вагона сменилась вдруг беспорядочным шумом. Топот ног, возня и голоса в коридоре. Топот ног и у входа искривленное лицо служителя:

— Сэр, человек на ходу вскочил в поезд; он требует…

— Пропустить! — крикнул Перси Гульд.

И в вагон вбежал человек без шляпы, в растегнутом и разорванном автомобильном пальто. Мистер Гульд не узнал этого человека, потому что не имел обыкновения запоминать наружность людей, состоящих у него на службе.

— Злоумышленники?! — крикнул Перси Гульд.

— Да, — сказал человек с выражением непонятного восторга, — злоумышленники!

Он вытащил из кармана пальто обыкновенную лошадиную подкову.

— Подкова!.. — крикнул Перси Гульд. — Вы хотите сказать, что поезд «Д» потерпел крушение?..

— Я хотел сказать, что мы никогда не спим, и поэтому поезд «Д» благополучно приближается к Галесбургу.

И Крейн свободной рукой достал голубую карточку агентства.

— Разрази меня бог! — сказал старый фермер, подымаясь на ноги, — если я хоть что-нибудь понимаю!

Он с любопытством смотрел на голубую карточку.

— Остановите поезд, — сказал Крейн, — у меня в автомобиле лежит негодяй с кляпом во рту. Его могут освободить.

Перси Гульд вдруг застонал, как от нестерпимой физической боли:

— Газетный отчет… газетный отчет… завтра утром… О, нас ничто не может спасти!..

— Остановите поезд, — повторил Крейн и отступил назад потому что из соседнего отделения вагона вышел Сайлас в клетчатом костюме.

— Сэр, — сказал Сайлас, — ввиду того, что сегодня вам уже не понадобятся услуги репортера видной нью-йоркской газеты, я прошу вас и мистера Реджа (поклон в сторону старого фермера) поручить мне дело с газетной заметкой. Она не появится, сэр.

— Этот человек лжет, — закричал Крейн, — он не корреспондент! Он — обманщик, позорящий честь своей организации. Я берусь это доказать…

— Этот человек — опасный дурак, — сказал Сайлас спокойно. — Это не требует доказательств.

— Остановите же поезд!

Крейн бросился к выходу, и в то же мгновение Перси Гульд, шатаясь от страшного возбуждения, вытащил револьвер из кармана.

— Бросьте, Гульд, — сказал Редж, — я сделаю это проще.

Он схватил за нижний конец свою палку с тяжелым костяным набалдашником. Крейн упал головой в коридор.

— А теперь, — сказал Редж, — надо действительно остановить поезд и вытащить у малютки Орчарда кляп изо рта. Я буду безутешен, если он задохнется!

— Кроме того, — Редж склонился над бесчувственным Крейном, — я должен как можно скорее выразить достопочтенному Бангсу мое восхищение предприимчивостью его агентов.

«Буду через час дело исключительной важности точка ждите точка примите немедленно наедине Даниэль».

Эту телеграмму подали одному из дежурных редакторов «Трибуны Чикаго» в три часа ночи. В четыре часа пятнадцать минут Даниэль Сайлас вошел в кабинет дежурного редактора. Редактор в расстегнутом жилете сосал трубку над путаницей рукописей и гранок,

— Что еще случилось, Сайлас?

— Неприятность, дорогой Дженингс, неприятность, — сказал Сайлас, слегка задыхаясь, потому что путь от станции Аврора до «Трибуны Чикаго» он проделал с исключительной быстротой.

— О! — сказал Дженингс, — что же, произошло еще одно крушение?

— Напротив того, дорогой Дженингс, напротив того, ни одного крушения не произошло… Заметка не должна появиться, — сказал Сайлас тихо.

Дженингс отчаянно сморщился.

— Заметка не должна появиться, даже если номер уже сверстан, даже если он уже отпечатан, Дженингс. Она не появится, хотя бы «Трибуне Чикаго» пришлось из-за этого выйти с опозданием, хотя бы «Трибуне Чикаго», впервые со дня ее основания в 1847 году, пришлось сегодня совсем не выйти.

— О-о! — сказал Дженингс, — не думаете ли вы, что имеете дело с копеечным листком, с чем-нибудь вроде «Вечерней почты»?

— Нет, конечно. Я думаю, что человек, заинтересованный в том, чтобы заметка не появилась, может, при случае, купить все пять этажей «Трибуны Чикаго». Пока что нужно купить одного человека, Дженингс. Я уверен, он заплатит втридорога.